Это был не подвиг, а долг. Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на свете: «Жизнь — не сад, в котором растут только одни цветы», — поздно думал он и вспомнил картину Рубенса «Сад любви», где под деревьями попарно сидят изящные господа и
прекрасные госпожи, а около них порхают амуры.
— Могу ли забыть?.. Скорей высохни десница моя!.. Со мною молодая госпожа… не то что дрянной, издыхающий старичишка, на которого и плюнуть гадко… нет, молодая,
прекрасная госпожа, у которой можно пальчики перецеловать сто раз… богатая вдова Селинова. Ждет на крыльце. Позвольте?
— Я родителей моих не знал, — отвечал Вольдемар, — впрочем, повесть сиротства, бедности и нужд не может быть занимательна ни для воина, который все это почитает вздором, ни для
прекрасной госпожи, начинающей только жить.
— Благодарю вас, господин офицер, за себя и моего товарища! — отвечал младший путник. — Мы поднялись недавно и хотели только пробраться через рощу, чтобы на конце ее присесть. С удовольствием принимаем радушное предложение ваше и
прекрасной госпожи, которой, как я заметил, вы посланник. Товарищ! — продолжал он с нежною заботливостью, обратившись к слепцу. — Мы пойдем теперь без дороги; берегись оступиться.
Неточные совпадения
Было им совершено великое и страшное преступление, четырнадцать лет пред тем, над одною богатою
госпожой, молодою и
прекрасною собой, вдовой помещицей, имевшею в городе нашем для приезда собственный дом.
Появилися на стене словеса огненные: «Не бойся, моя
госпожа прекрасная: не будешь ты почивать одна, дожидается тебя твоя девушка сенная, верная и любимая; и много в палатах душ человеческих, а только ты их не видишь и не слышишь, и все они вместе со мною берегут тебя и день и ночь: не дадим мы на тебя ветру венути, не дадим и пылинке сесть».
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры, почитай целый день, во зеленом саду на гуляньях, во темных лесах на катаньях и во всех палатах высокиих. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: «Здесь ли ты, мой добрый, любимый господин?» Отвечает лесной зверь, чудо морское: «Здесь,
госпожа моя
прекрасная, твой верный раб, неизменный друг». И не пугается она его голоса дикого и страшного, и пойдут у них речи ласковые, что конца им нет.
— В отношении
госпожи, о которой вам говорил, я исполнил свой долг: я женился на ней; мало того, по ее желанию оставил военную службу и получил, благодаря милостивому содействию Егора Егорыча, очень видное и почетное место губернского почтмейстера — начальника всех почт в губернии — с
прекрасным окладом жалованья.
Госпожа Жиглинская, впрочем, вскоре нашла себе покровителя и опять стала жить в
прекрасной квартире, ездить в колясках; маленькую дочь свою она одевала как ангела; наконец, благодетель оставил ее и женился на другой.
Со свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой
госпожи упала на столик, покрытый пестрым платком; в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки,
прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились большие города с каменными домами и златоглавыми церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег белыми клоками упадал на тусклое окно и собирался перед ним в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку, на белые степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие бывают у девушки в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
Разнеслась по городу быстрокрылая молва о неистовой Мафальде, которая лежит обнаженная на перекрестке улиц и предает свое
прекрасное тело ласканиям юношей. И пришли на перекресток мужи и жены, старцы и почтенные
госпожи и дети и широким кругом обступили тесно сплотившуюся толпу неистовых. И подняли громкий крик, укоряли бесстыдных и повелевали им разойтись, угрожая всею силою родительской власти, и гневом Божиим, и строгою карою от городских властей. Но только воплями распаленной страсти отвечали им юноши.
И Шалый, казалось, понимал горе своей
госпожи. Он махал хвостом, тряс гривой и смотрел на меня добрыми,
прекрасными глазами…
Эти годы, проведенные ею в Петербурге, у ее благодетельницы,
госпожи Z, мелькнули перед ней, как
прекрасное, волшебное видение.
Госпожа Вульф покраснела и, прибавляет хроника, вздохнула… Комментарии не объясняют этого вздоха. Известно нам только, что с того времени называли ее
прекрасною супругою несносного трубача…
Новому знакомцу он заявил, что в Москве на конюшнях его матери стоят еще десять
прекрасных рысаков, и жена его, оказавшаяся
госпожой Мейеркот, подтвердила слова мужа и добавила, что она неоднократно каталась на этих рысаках и даже сама правила.